Интервью с Александром Губертом, и.о. ректора Ижевского государственного университета имени М. Т. Калашникова

— Я знаю, что в Вашем университете, как и во многих других российских вузах, обучаются иностранные студенты. Хотелось бы, в связи с этим, узнать подробнее о том, какие реализуются у вас программы. Насколько мне известно, университет реализует не одну и ни две англоязычных программы — у вас их четыре (на самом деле — 6, еще две реализуются только для студентов ЕРУ)! Как пришли к решению создать англоязычные программы в таком количестве, почему именно эти специальности и много ли ресурсов понадобилось на создание этих программ?

А. Г.: Началось все с преподавания программ на английском языке в середине 90‑х годов. У нас функционировал институт переводчиков, где мы учили обычных наших студентов по программе на иностранном языке, причем программа была техническая. В то время это и законодательно позволялось, поэтому мы реализовывали обычную образовательную программу в области машиностроения, но на английском языке. Вместе с дипломом о высшем образовании выпускники получали дополнительную квалификацию переводчика в сфере профессиональных коммуникаций. Именно тогда была заложена мощная преподавательская база — преподаватели гуманитарных, естественно-научных и специальных дисциплин на протяжении года не просто подтягивали английский язык до необходимого уровня, но совместно со своими педагогами с кафедры иностранных языков разрабатывали учебные курсы на английском — при необходимости выходили вместе с ними в учебные лаборатории и специализированные аудитории, разбирали конструкции станков, переводили все методички и пособия. Впоследствии университет начал активно развивать международные связи, и мы стали осваивать внешний рынок. И именно эта база позволила нам безболезненно открыть англоязычные программы уже для иностранных студентов.

С 2006 года прочные партнерские отношения связывают Ижевский гостехуниверситет и Египетско-Российский университет. Именно ИжГТУ был главным стратегическим партнером молодого египетского вуза: основная часть учебного процесса ЕРУ выстроена на учебных программах ИжГТУ. Президент ЕРУ и один из инициаторов создания университета Солиман Шериф носит звание почетного профессора ИжГТУ. Обучение египетских студентов начиналось с проведения на базе ИжГТУ и предприятий города производственных практик, впоследствии переросло в семестровое включенное обучение на английском языке.

А в 2013 году в рамках сотрудничества между ИжГТУ имени М. Т. Калашникова и Египетско-Российским университетом был заключен договор по программам двух дипломов по направлениям «строительство» и «мехатроника и робототехника», и сделан первый набор египетских студентов.

Опыт оказался полезным и позитивным, мы начали активно пропагандировать это и искать, какие мы можем создать новые программы на английском языке. В результате были открыты программы по направлениям «Менеджмент», «Программная инженерия» и «Нефтегазовое дело».

Кроме того, в настоящее время реализуется англоязычная программа «Телекоммуникации», но, на мой взгляд, эта программа еще нуждается в адаптации, чтобы она смогла заинтересовать потенциального потребителя. Кроме того, есть организационные и технические проблемы, и, честно говоря, не слишком большое желание у профессорско-преподавательского состава.

Алексей Рябчиков, канд.техн.наук, доцент, директор Института международных образовательных программ:
Нужна хорошая пилотная группа, на которой можно все опробовать. И в этом смысле очень хороший полигон — это, конечно Египетско-российский университет. Если мехатроников, строителей всегда много набирается, то на программы по телекоммуникациям количество желающих обучаться в египетско-российском университете меньше.

А. Г.: Еще одна программа «Программная инженерия (Software Engineering)». Для ее реализации преподавателям необходимо владеть иностранным языком. Но, к сожалению, мы не имеем достаточно большого количества специалистов такой квалификации. Что для меня странно. Ведь это все язык: там синтаксическое построение тех же программ ориентировано на английский язык.

Я считаю, в IТ-сфере организовать эти программы вообще элементарно, ведь там специфика позволяет проводить дистанционно современные технологии. Так сказать, бери и пользуйся! Но пока это наша мечта — поднять уровень программы и вывести на международный рынок. Кроме того, к сожалению, есть многие сегменты в IT-сфере, которые пока у нас не задействованы. Пока не получается «раскачать», например, сектор мобильных приложений, поэтому простор для работы безграничный.

И вторая проблема касается нашего образования в целом. К сожалению, мы не ориентированы на конечного пользователя. Мы предлагаем только то, что умеем. А нужно исходить из интересов и потребностей потенциальных студентов, и разрабатывать образовательные программы. Нужно понимать, какой специалист сейчас востребован на рынке труда. Поэтому и образовательные программы должны быть на уровне мировых требований и мировых запросов.

Понятно, что мы можем говорить о качестве российского образования, истории, фундаментальности, но мы должны учитывать современные тенденции и потребности при реализации этих программ. Это задача на будущее.

Я считаю, надо расширять перечень программ, определять новые. Останавливаться нельзя, надо понимать, как мы можем усовершенствовать существующие уже программы, и находить те программы, которые будут интересны. При этом считаю неверным подход, что англоязычные программы только для иностранных граждан. Это программы, реализуемые на иностранном языке. И обучаться по ней может, в том числе, русскоязычный студент, если у него есть потребность и желание осваивать программу на иностранном языке.

— Как завершающий вопрос по этой теме: какой итог для самого студента? Потенциальные работодатели заинтересованы в кадрах, которые владеют английским языком, или это дополнительный потенциал выпускников, когда они едут в Европу?

А. Г.: Несколько лет назад от предприятий начали поступать такие запросы

Мы ищем новые рынки. Арабские страны заинтересованы в специалистах. Рынок этих стран мы понимаем. В Европу, к сожалению, нам пока сложно попасть. Буквально два-три года назад такие запросы стали появляться от предприятий региона. Пока, в основном, это оборонные предприятия, которые перепрофилируются и вкладывают свои средства на выпуск гражданской продукции, нацеленной на те страны, где их военная продукция уже есть.

Сегодня, например, центры поддержки экспорта заинтересованы в наших студентах с целью продвижения предприятий-экспортеров из Удмуртской Республики. Они учат наших студентов работе на всевозможных маркетплейсах, чтобы они в своих странах искали, допустим, дистрибьютеров товаров, производимых предприятиями Удмуртской Республики.

Я полагаю, это первый шаг, в дальнейшем пойдут и сервисные центры в зарубежных странах, в которых опять же будут востребованы наши выпускники. В любом случае, техническая поддержка должна оказываться. Наши современные предприятия страдали раньше от того, что готовую продукцию продавать они могли, а с сервисным обслуживанием в дальнейшем возникали проблемы. Эту нишу как раз и можно будет заполнить за счет наших выпускников, владеющих английским языком.

— Как я понимаю, исторически все международные отношения начинались, отчасти, с Египта. Расскажите, как развивались партнерские отношения с другими странами?

А. Р.: Что касается Египта. Доктор Шериф, уже закончив работу в должности атташе по вопросам культуры и науки посольства Египта, и хорошо зная наши университеты, вернулся в Египет и вскоре возглавил работу по организации Египетско-Российского университета. Он использовал все свои наработки и связи. Используя знакомство с нашим университетом, знание наших образовательных программ, был открыт инженерный факультет в Египетско-Российском университете.

Но все же, если соблюдать историческую хронологию, начиналось-то все с Европы. Первые контакты с иностранными партнерами начались еще в начале 1990‑х годов. И первой страной была Словакия. Изначально — участие в совместных научных конференциях, далее — стажировки студентов, магистров и аспирантов. Затем мы начали сотрудничать с Германией, Венгрией, Чехией. Наши ребята ездили в Германию, выполняли исследования, писали дипломы, защищали их здесь уже, но фактически на собранном в Германии материале. В настоящее время работа с этими странами продолжается, студенты, магистранты и аспиранты выезжают в их Центры превосходства, созданные на средства грантов Евросоюза, выполняют там исследования.

— Александр Викторович, еще вопрос по поводу международных образовательных рейтингов. В прошлом ориентировались на QS, на рейтинг THE. Как вы сами относитесь лично к этим рейтингам? Как университет пытается поднять свои позиции?

А. Г.: Я скажу, может быть, не совсем политически корректно, но я отношусь к ним как к неизбежному злу. Как бы мы ни относились к этим рейтингам, их видят студенты, их видят сообщества. То есть, хотим мы того или не хотим, но мы в этой среде. Мне не нравится, что мы полностью выключили национальную систему оценки публикаций, и оценка научной деятельности полностью ориентирована на Scopus и прочее. Мне это напоминает торговлю мозгами за свои же деньги.
Вместе с тем мы понимаем: это маркетинговый инструмент, это оценка, в том числе, и деятельности вуза. На текущем этапе мы, конечно, стремимся попасть в рейтинги или хотя бы показывать положительную динамику, понимая всю сложность оценки.
ИжГТУ — вуз специфический, оборонный, и кое-что, что должно попасть в рейтинги, мы даже показать не можем. Поэтому, когда мы начинаем оценивать глобальные рейтинги, ищем профессоров на публикацию. Но выходит так, что половине нельзя публиковаться, половину публикаций мы не можем зачесть им, хотя эта публикация высокого уровня. Поэтому это зыбкое поле, нужна какая-то сопоставимая национальная схема или создание глобального рейтинга.
Мы для себя понимаем, что в ТОП мы не вырвемся, но наша задача — демонстрировать рост наших показателей, показывать, что мы не исключены из мирового сообщества, что мы хотим быть интересными и узнаваемыми. Будем стараться в той части, где мы это можем сделать, не нарушая требований законодательства РФ. Мы анализируем, по каким позициям и отраслям мы можем представлять интерес.
Мы видим, спрос на какие специальности составляет 30%. Например, «софтвер инжиниринг». Надо понимать, насколько этот спрос можно превратить в студентов, а студентов уже в отражение в рейтингах.
Это, скорее, должно быть нашей внутренней перестройкой, задачей университета переориентировать кафедры. Они должны показать, что чем больше смогут привлечь студентов, тем сильнее будут кафедры развиваться, совершенствоваться.

— В 2012 году университет был назван в честь Калашникова. А как на мировой международной образовательной арене это наименование помогает университету? Больше узнаваемости стало, про университет говорят где-то?

А. Г.: Я считаю, что это был очень сильный ход. В любом случае, когда любая организация получает имя, это уже говорит о том, что определенный уровень ею достигнут. В нашем случае мы получили имя человека, который действительно имеет всемирную известность, всемирное значение. Нас знают как образовательную организацию с нашими достоинствами и недостатками, но иногда и бренд работает уже на себя. Яркий пример — африканские студенты, приезжающие учиться в университет, в котором работал Калашников.

— Как вам себя в этих странах лучше всего представить, рассказать о себе, чтобы абитуриенты, пытаясь поступить по квотам, первыми указывали вас, а не московские вузы?

А. Г.: Сила Калашникова в том, что он известные технические решения собрал в уникальную инженерную конструкцию, которая по совокупности получилась значительно лучше. Подбор, оптимальное сочетание, оптимальное решение — именно инженерная школа. Мы стремимся показать, что мы не милитаристски настроенный вуз, а вуз, который меняет идеологию инженерного творчества, нацеленную на анализ большого варианта технических решений и формирование оптимальных решений в каждой сфере. Это именно тот подход, который позволяет человеку раскрыться, то есть проявить и креативность, и широту знаний, и фундаментальную подготовку для того, чтобы решить инженерную, техническую или любую другую задачу.

— Университету скоро 70 лет. Какие-то, может быть, готовятся мероприятия?

А. Г.: У нас будут большие мероприятия. День оружейника, День рождения Калашникова, День ракетных войск, День работника высшего образования — все эти мероприятия будут посвящены 70‑летию. Будет ретроспективный показ фильмов про ИжГТУ. Познакомим студентов с историей вуза. Ряд мероприятий посвятим тому, каким мы видим развитие вуза.

— А иностранцы в этом участвуют?

А. Г.: Участвуют. Мы создали филиал Ассоциации иностранных студентов, два года назад создали Интернациональный клуб студентов. Мы создаем общежитие для них. Также проходят ежемесячные встречи ректора и иностранного студенческого совета. Они участвуют во всех мероприятиях, от спортивных до культурных и тематических.

В работе нужна системность. Абитуриенты анализируют полученную от нас информацию, смотрят сайт, наши лендинговые страницы и соцсети, сайты и соцсети других университетов. Т. е. контент, диалог с абитуриентом, создание доверия к бренду университета через разные каналы коммуникации важны ничуть не меньше. И выстраивание этой системы и дает результат…

— В какой момент Вы поняли, что требуется менять подход в своей работе к набору иностранных абитуриентов, и что Вас подтолкнуло на это?

А. Г.: Тут сложно выделить какой-то один момент. Мы шли к этому достаточно давно. Главной предпосылкой для этого стала неустойчивость используемых университетом оффлайн-инструментов рекрутинга. Работа с рекрутинговыми агентствами, совместные образовательные программы двух дипломов с зарубежными университетами-партнерами, образовательные выставки, привлечение для продолжения обучения собственных выпускников подфака и бакалавриата не обеспечивали стабильного целевого количества иностранных поступающих. В результате еще в 2018 году мы задумались о создании устойчивого притока иностранных абитуриентов своими силами. На начальном этапе был проведен ситуационный анализ, предложены новые каналы коммуникации с абитуриентами (сайт университета, образовательные порталы, рейтинги, соцсети, Youtube, МООС-платформы) и начата работа по некоторым из них. Однако эта работа шла не системно и упор оставался на традиционных инструментах. Мощный толчок по переводу работы с абитуриентами в онлайн придала, конечно же, пандемия. В начале апреля 2020 года мы поняли, что по-старому уже не будет, и что надо разрабатывать программу электронной интернационализации университета. В ее рамках было сделано очень многое — от формирования портфеля экспортно привлекательных программ и разработки digital-бренда университета до совершенствования интернет-коммуникаций университета и продвижения его научного потенциала. И основной проблемой, с которой мы столкнулись при этом, оказалась огромная трудоемкость обработки полученных заявок на обучение. Если раньше количество заявок исчислялось десятками, то сейчас их число достигало нескольких сотен. В результате следующим шагом в работе стало использование CRM-системы для автоматизации работы с абитуриентами.

— Какие инструменты Вы решили для этого использовать и как можете оценить их эффективность?

А. Г.: У CRM-систем много отличных инструментов для эффективной работы с абитуриентами. В первую очередь это инструменты CRM-маркетинга — email- и смс-рассылки, инструменты аналитики, использование телефонии, мессенджеров и почты для общения с абитуриентами, и, конечно же, создание и использование в работе роботов, позволяющих создавать любые сценарии общения.

— Какой совет Вы могли бы дать коллегам из международных отделов российских вузов (либо про внедрение crm, ip-телефонии, участия в выставках или сбора лидов или может быть личные советы, пожелания коллегам, в непростое для всех время)?

А. Г.: Системность в работе. Ни один из инструментов рекрутинга абитуриентов не является панацеей. Когда мы начали работать с CRM-системой, нам казалось, что вот сейчас мы прогоним через ее воронку тысячи лидов и влегкую получим сотни качественных и платежеспособных абитуриентов. Оказалось, что все не так просто — абитуриенты анализируют полученную от нас информацию, смотрят сайт, наши лендинговые страницы и соцсети, сайты и соцсети других университетов. Т. е. контент, диалог с абитуриентом, создание доверия к бренду университета через разные каналы коммуникации важны ничуть не меньше. И вот выстраивание этой системы и дает результат.